Статьи > Жизнь в боксерской стойке
Не пытайтесь пересчитать таланты и достоинства Теодора Рузвельта – не хватит пальцев на руках и ногах. Политик, публицист, оратор, боксер, скотовод, натуралист, азартный охотник и … защитник дикой природы, борец против расовой дискриминации, дипломат-миротворец, "страшный сон" потерявших контроль над собственной алчностью финансовых олигархов и прочая, и прочая, и прочая. Как писал известный поэт: "Гвозди бы делать из этих людей…"
Гвозди из Теодора Рузвельта не сделали, а вот каменный портрет на склоне горы Рашмор рядом с барельефными ликами Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Авраама Линкольна, высекли. Но главный "памятник" 26-му президенту США – Teddy-bear, плюшевый мишка (Привет Винни-Пуху и его "папе" писателю Алану Милну, попавшему под очарование мягкого создания с глазами-пуговицами!).
Эта знаменитая игрушка появилась благодаря поступку президента, подробно описанному на страницах книги Леонида Спивака "Река Теодора". Легендарный случай с медведем – лишь небольшой эпизод из бесконечной вереницы взлетов и падений, выпавший на долю несгибаемого политика.
Выстрела в грудь, полученного Рузвельтом на встрече со своими избирателями, обычному человеку хватило бы, чтобы "завязать" с политикой навсегда. Однако "разрушитель трестов" уже в день покушения умудрился продолжить свою речь, стоя в окровавленной рубашке, с застрявшем в груди свинцом.
Этот человек явно искал самые непростые пути, проложенные через непроходимый жизненный бурелом. Безумный поход в дикие джунгли Бразилии, совершенный Теодором Рузвельтом по выходу на пенсию, выбран Леонидом Спиваком в качестве аллегории жизненного пути героя. Автор пошагово, будто сам находился там, описал смертельно опасное путешествие экс-президента, заставив читателя вспомнить Золотой век приключенческо-географических романов Джеймса Фенимора Купера, Генри Райдера Хаггарда и Луи Буссенара. Хотя сам драматизм судьбы Рузвельта и его "бегства в джунгли" ближе к романтической героике произведений Джека Лондона.
Не полюбить Теодора Рузвельта, изображенного Леонидом Спиваком невозможно. Со страниц книги, написанной в очень гладкой, сдержанной, несуетливой тональности, смотрит человек из дворовых фантазий на тему "индейцев" и "ковбойцев". Он весь состоит из атрибутов мальчишества: боксерские перчатки, винтовка-карабин, пробковый шлем, удостоверение полицейского начальника, штаны с бахромой, мачете, каноэ. Кстати, одно из прозвищ Рузвельта – "ковбой в пенсне" – невольно вытягивает из глубин памяти читателя образ российского аналога президента, толстого, неуклюжего кавалериста-очкарика Исаака Бабеля, участвовавшего в рубках гражданской войны. Но, конечно, фигура Теодора Рузвельта интересна прежде всего не "пацанской романтикой", а своим наследием в контексте политической истории мира: в нее он вписал несколько важных страниц, например, участвуя в сложнейших переговорах о перемирии России и Японии в 1905 году.
Книга Леонида Спивака, знакомящая во всех подробностях не только с бурной биографией героя, но и с его энергичной эпохой, представляет собой тонкий намек на толстое обстоятельство: были времена, когда президенты много читали и прекрасно (сами!) писали, стреляли с бедра и попадали в цель, несмотря на слабое зрение, не боялись ходить без охраны и смело направлялись в суд отбиваться от исков своих состоятельных недоброжелателей. Иначе говоря, когда-то на свете жили президенты-личности, а не президенты-функционеры и президенты-скандальные инфоповоды.
Поведение и характер Теодора Рузвельта сегодня бы назвали продукцией имиджмейкеров и политтехнологов. Но в те времена, если верить книге Леонида Спивака, имидж лидера и сам лидер представляли собой единое целое, что сегодня представляется невероятным явлением.
Жизнь в боксерской стойке
Не пытайтесь пересчитать таланты и достоинства Теодора Рузвельта – не хватит пальцев на руках и ногах. Политик, публицист, оратор, боксер, скотовод, натуралист, азартный охотник и … защитник дикой природы, борец против расовой дискриминации, дипломат-миротворец, "страшный сон" потерявших контроль над собственной алчностью финансовых олигархов и прочая, и прочая, и прочая. Как писал известный поэт: "Гвозди бы делать из этих людей…"
Гвозди из Теодора Рузвельта не сделали, а вот каменный портрет на склоне горы Рашмор рядом с барельефными ликами Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Авраама Линкольна, высекли. Но главный "памятник" 26-му президенту США – Teddy-bear, плюшевый мишка (Привет Винни-Пуху и его "папе" писателю Алану Милну, попавшему под очарование мягкого создания с глазами-пуговицами!).
Эта знаменитая игрушка появилась благодаря поступку президента, подробно описанному на страницах книги Леонида Спивака "Река Теодора". Легендарный случай с медведем – лишь небольшой эпизод из бесконечной вереницы взлетов и падений, выпавший на долю несгибаемого политика.
Выстрела в грудь, полученного Рузвельтом на встрече со своими избирателями, обычному человеку хватило бы, чтобы "завязать" с политикой навсегда. Однако "разрушитель трестов" уже в день покушения умудрился продолжить свою речь, стоя в окровавленной рубашке, с застрявшем в груди свинцом.
Этот человек явно искал самые непростые пути, проложенные через непроходимый жизненный бурелом. Безумный поход в дикие джунгли Бразилии, совершенный Теодором Рузвельтом по выходу на пенсию, выбран Леонидом Спиваком в качестве аллегории жизненного пути героя. Автор пошагово, будто сам находился там, описал смертельно опасное путешествие экс-президента, заставив читателя вспомнить Золотой век приключенческо-географических романов Джеймса Фенимора Купера, Генри Райдера Хаггарда и Луи Буссенара. Хотя сам драматизм судьбы Рузвельта и его "бегства в джунгли" ближе к романтической героике произведений Джека Лондона.
Не полюбить Теодора Рузвельта, изображенного Леонидом Спиваком невозможно. Со страниц книги, написанной в очень гладкой, сдержанной, несуетливой тональности, смотрит человек из дворовых фантазий на тему "индейцев" и "ковбойцев". Он весь состоит из атрибутов мальчишества: боксерские перчатки, винтовка-карабин, пробковый шлем, удостоверение полицейского начальника, штаны с бахромой, мачете, каноэ. Кстати, одно из прозвищ Рузвельта – "ковбой в пенсне" – невольно вытягивает из глубин памяти читателя образ российского аналога президента, толстого, неуклюжего кавалериста-очкарика Исаака Бабеля, участвовавшего в рубках гражданской войны. Но, конечно, фигура Теодора Рузвельта интересна прежде всего не "пацанской романтикой", а своим наследием в контексте политической истории мира: в нее он вписал несколько важных страниц, например, участвуя в сложнейших переговорах о перемирии России и Японии в 1905 году.
Книга Леонида Спивака, знакомящая во всех подробностях не только с бурной биографией героя, но и с его энергичной эпохой, представляет собой тонкий намек на толстое обстоятельство: были времена, когда президенты много читали и прекрасно (сами!) писали, стреляли с бедра и попадали в цель, несмотря на слабое зрение, не боялись ходить без охраны и смело направлялись в суд отбиваться от исков своих состоятельных недоброжелателей. Иначе говоря, когда-то на свете жили президенты-личности, а не президенты-функционеры и президенты-скандальные инфоповоды.
Поведение и характер Теодора Рузвельта сегодня бы назвали продукцией имиджмейкеров и политтехнологов. Но в те времена, если верить книге Леонида Спивака, имидж лидера и сам лидер представляли собой единое целое, что сегодня представляется невероятным явлением.
