Читателям > Каталог книг издательства "Москва" > Дороги, которые нас выбирают > Фрагмент книги
Вновь появляется и падает листва.
Ремонт, проблемы на работе, на дорогах,
Но тихо подрастает пацанва.
Ремонт на кухне — целое сраженье,
Никак не хочет клеиться канва,
Мат — перемат, душевное смятенье,
Но, всё же подрастает пацанва.
Овальный стол, обед, а может, поздний завтрак,
На стуле слева магнитофон — жена:
— Сын ни черта не ест, штаны упали, кости,
А сын растёт, ведь он же пацанва.
Курлыча и с собой маня.
Мы измеряем наши даты
От января, до января.
Всё пересматривал свое житьё — бытьё,
Кто обидел, кого простил,
Карты, женщин, вина питьё.
Всё сижу, думаю, примеряю и эдак, и так,
Наново жизнь крою.
Мне вчера Господь заказал
Ещё раз прожить жизнь свою.
Сказал, что был бы в почёте,
В богатстве был бы давно,
Если б выкинул карты из жизни своей,
Женщин или вино.
Чтобы я сделал, случись именно так?
Как изменил бы судьбу?
Я бы выбросил карты, вино,
А женщин — вот не могу.
Кто мне скажет, что без женщины он
В жизни всего достиг?
Тот или болтун, или шпион,
Или по жизни старик.
Когда ты устал, когда пришёл срок,
И надо идти на покой,
Кто дела в свои руки возьмёт?
Конечно же, сын твой.
Ну, а теперь мне скажи напрямик,
Кто тебе сына родит?
Хоть и не сможет она без тебя,
Но здесь она фаворит.
К кому ты придёшь, когда тебя подведут,
Когда кинут даже друзья?
Конечно, ты придёшь именно к ней,
Значит, без женщин нельзя!
Теперь сам видишь, что без женщин никак,
Так уж сложилось оно.
Тогда попробую из жизни убрать
Карты или вино.
Карты, если уж прямо глядеть —
Это такая дрянь.
Ты только раз сел в них играть,
И вот, ты уж голь и рвань.
Карточный долг - это хуже тюрьмы,
Это уже кабала.
И тут уж никто не поможет тебе,
Ты влез, брат, не в те дела.
Ободрали, раздели как липку тебя,
Ты задолжал себя и родных.
Отыграться ты должен — иначе труба,
Пощады от них не жди.
И вот, чую, чую — ухватил я за хвост,
Коварную птицу — зверь,
И с нею я встал в полный рост,
Имею жить право теперь.
И вот, уж втянуло как кораблик меня,
В азарта водоворот,
И день без карт, уже и не день,
Он уже в счёт не идёт.
И карты — это не карты уже,
Это бой. Я бью врага на скаку.
— Нет, — ответил я Господу так,
— И без карт я жить не могу.
— Ну что же, — сказал, помолчав, Господь.
— Я вижу, тобой решено,
Карты и женщин оставил себе.
А что же тогда вино?
Вино — последний мой шанс,
Обласканным быть судьбой.
Но что без вина моя жизнь?
По всему, и это был шанс не мой.
Я первых два шанса своих упустил,
О третьем жалеть чего.
Можно, как женщин, вино любить
Иль проклинать его.
Не буду я много о нём говорить,
Теперь уже всё одно.
Коль женщины, карты остались при мне,
Оставлю себе и вино.
И пусть всё Господь оставит как есть.
Как жил, так и буду жить,
Пусть будут карты и будет вино,
И женщин я буду любить!
Ты опять сегодня дома,
Не пошла к своей подруге.
Я стою у гастронома.
Я опять в командировке,
Только, только вот вернулся.
Так спешил к тебе с вокзала,
Что чуть-чуть не поскользнулся.
Я ещё и дома не был,
Тороплюсь тебя увидеть.
Я потом приеду к маме,
Чтобы маму не обидеть.
Знаю я, что без меня ты
Никуда одна не ходишь.
Ни в кино и ни в театр,
Только лишь подруге звонишь.
Ты прости меня, конечно,
Что я часто уезжаю,
Что тебя я вижу редко,
Верно ждёшь меня, я знаю.
Терпеливо ждёшь меня ты,
Будто я с тобой повенчан,
Потому к тебе спешу я,
К самой лучшей из всех женщин.
Снова осень стоит на дворе,
Но тепла ещё всё-таки можно дождаться,
Где-то там, в сентябре, в сентябре.
Жалко всё же, что кончилось лето,
Что ещё один год ушёл вдаль.
Не зимою свой круг замыкает планета,
А когда наступает сентябрь.
Бабье лето пришло, и зелёные листья
Балагурят о чем-то, смеясь.
Балагурят о том, как на празднике лета
Довелось нагуляться им всласть.
Но ночною порой они сонно бормочут,
Что готовы уже журавли
Вновь на юг улететь за далёкой весною
Отыскать её, где-то вдали.
И уже через месяц ты с тоскою увидишь
Белый клин, уплывающий вдаль.
Всё, закончился праздник, расходятся гости,
Оттого и на сердце печаль.
Не щадит никого и никак.
И несёт оно тяжкое бремя
С безрассудством весёлых гуляк.
Оно рушит огромные стены,
Засыпая величия след,
За собой оставляя лишь пепел —
Память давних, минувших побед.
Оно чертит на лицах траншеи,
Как ни бейся, от них не уйти
И не оставить на лавке в аллее —
Это приз наш за тяжесть пути.
Не уйти нам от них и не скрыться,
И нельзя их другим подарить.
Города и миры, что там лица,
Не привык палач страшный щадить.
Да, конечно, оно — лучший лекарь.
Да, конечно, оно — лучший врач.
Но, по сути своей, всё же время
Самый страшный и нежный палач.
Оно острый топор не заносит
И верёвку на шею не вьёт,
Но однажды, как гость чужестранный,
К нам спокойно и тихо войдёт.
И незримую руку положит,
На плечо — собирайся, друг мой.
И никто отказаться не сможет,
Так как время пришло за тобой.
От десницы, совсем невесомой,
Как подкошенный рухнет любой.
На чины не взирая и лица —
Это время пришло за тобой.
Оттянуть ни на миг невозможно
Палача неизбежный приход,
Потому что сказать очень сложно,
Когда он к тебе тихо войдёт.
Оно в дом тихой поступью входит,
Что задумало, то и творит,
Никого стороной не обходит
И вниманием не обделит.
И на святость оно не взирает,
И на возраст оно не глядит.
Время — лучший работник и труд свой
Очень чётко и точно вершит.
Чтоб никто не ушёл от ответа,
Под контролем чтоб был каждый миг,
Оно держит соглядатаев
В каждом доме по несколько их.
— Ах! Как рано ещё! Ах, как рано!
Сокрушаемся мы над бедой.
— Почему с тобой это случилось,
За что ты, а не кто-то другой?
Но палач наши мольбы не слышит,
Безразличен он к стонам людским.
Его ночью не мучат совесть,
Не встают души мёртвых пред ним.
Нет, оно не приходит в волненье
И не рубит оно сгоряча.
Приводить приговор в исполненье —
В этом главная суть палача.
Он палач по закону, по праву,
Кто тягаться попробует с ним.
Он палач. Он ПАЛАЧ. И все казни
Совершаются только лишь им.
Не боясь перед Богом в ответе,
За свои злодеяния быть,
Направляя стопы к эшафоту,
Время промысел Божий вершит.
Я живу в краю родном
Вот уже века.
Прям передо мной — поле, речка, лес.
Милый край, родной,
Полный тайн, чудес.
У окна стоит белая краса,
Опустились до земли
Ветви — волоса.
Подойду я к ней раннею порой,
Обниму её
И найду покой.
На поле юную берёзку отыскал.
Её, раскинувшую тоненькие ветви,
Касаньем легких губ своих ласкал.
И стан её рукой обняв небрежно,
На ушко шепчет явно дребедень.
Она ж, отмахиваясь от нахала нервно,
Рукой стыдливости скрывает тень.
Он обещает ей златые горы
И на руках носить: — Лишь будь женой моей.
И томные бросает взоры,
И обнимает крепче, крепче и сильней.
И всё сильней его порывы и объятья,
Уж ветер стонет, счастье ей суля,
И, бедная, поверив обещаньям,
Ему открылась: — Я навек твоя.
И ветер листья обрывает без стыда,
Ей из одежды не оставив и полоску,
И, бедная, стоит она одна,
А ветер дальше мчит, ему не жаль берёзку.
Фрагмент книги Дороги, которые нас выбирают
На этой странице представлен фрагмент книги Алэна Шабата "Дороги, которые нас выбирают"А сын растёт, ведь он же...
А жизнь идёт, меняются погоды,Вновь появляется и падает листва.
Ремонт, проблемы на работе, на дорогах,
Но тихо подрастает пацанва.
Ремонт на кухне — целое сраженье,
Никак не хочет клеиться канва,
Мат — перемат, душевное смятенье,
Но, всё же подрастает пацанва.
Овальный стол, обед, а может, поздний завтрак,
На стуле слева магнитофон — жена:
— Сын ни черта не ест, штаны упали, кости,
А сын растёт, ведь он же пацанва.
А облака плывут куда- то...
А облака плывут куда-то,Курлыча и с собой маня.
Мы измеряем наши даты
От января, до января.
Намедни я загрустил.
Было, было намедни я загрустил.Всё пересматривал свое житьё — бытьё,
Кто обидел, кого простил,
Карты, женщин, вина питьё.
Всё сижу, думаю, примеряю и эдак, и так,
Наново жизнь крою.
Мне вчера Господь заказал
Ещё раз прожить жизнь свою.
Сказал, что был бы в почёте,
В богатстве был бы давно,
Если б выкинул карты из жизни своей,
Женщин или вино.
Чтобы я сделал, случись именно так?
Как изменил бы судьбу?
Я бы выбросил карты, вино,
А женщин — вот не могу.
Кто мне скажет, что без женщины он
В жизни всего достиг?
Тот или болтун, или шпион,
Или по жизни старик.
Когда ты устал, когда пришёл срок,
И надо идти на покой,
Кто дела в свои руки возьмёт?
Конечно же, сын твой.
Ну, а теперь мне скажи напрямик,
Кто тебе сына родит?
Хоть и не сможет она без тебя,
Но здесь она фаворит.
К кому ты придёшь, когда тебя подведут,
Когда кинут даже друзья?
Конечно, ты придёшь именно к ней,
Значит, без женщин нельзя!
Теперь сам видишь, что без женщин никак,
Так уж сложилось оно.
Тогда попробую из жизни убрать
Карты или вино.
Карты, если уж прямо глядеть —
Это такая дрянь.
Ты только раз сел в них играть,
И вот, ты уж голь и рвань.
Карточный долг - это хуже тюрьмы,
Это уже кабала.
И тут уж никто не поможет тебе,
Ты влез, брат, не в те дела.
Ободрали, раздели как липку тебя,
Ты задолжал себя и родных.
Отыграться ты должен — иначе труба,
Пощады от них не жди.
И вот, чую, чую — ухватил я за хвост,
Коварную птицу — зверь,
И с нею я встал в полный рост,
Имею жить право теперь.
И вот, уж втянуло как кораблик меня,
В азарта водоворот,
И день без карт, уже и не день,
Он уже в счёт не идёт.
И карты — это не карты уже,
Это бой. Я бью врага на скаку.
— Нет, — ответил я Господу так,
— И без карт я жить не могу.
— Ну что же, — сказал, помолчав, Господь.
— Я вижу, тобой решено,
Карты и женщин оставил себе.
А что же тогда вино?
Вино — последний мой шанс,
Обласканным быть судьбой.
Но что без вина моя жизнь?
По всему, и это был шанс не мой.
Я первых два шанса своих упустил,
О третьем жалеть чего.
Можно, как женщин, вино любить
Иль проклинать его.
Не буду я много о нём говорить,
Теперь уже всё одно.
Коль женщины, карты остались при мне,
Оставлю себе и вино.
И пусть всё Господь оставит как есть.
Как жил, так и буду жить,
Пусть будут карты и будет вино,
И женщин я буду любить!
Моей любимой.
Вижу свет в твоём окошке.Ты опять сегодня дома,
Не пошла к своей подруге.
Я стою у гастронома.
Я опять в командировке,
Только, только вот вернулся.
Так спешил к тебе с вокзала,
Что чуть-чуть не поскользнулся.
Я ещё и дома не был,
Тороплюсь тебя увидеть.
Я потом приеду к маме,
Чтобы маму не обидеть.
Знаю я, что без меня ты
Никуда одна не ходишь.
Ни в кино и ни в театр,
Только лишь подруге звонишь.
Ты прости меня, конечно,
Что я часто уезжаю,
Что тебя я вижу редко,
Верно ждёшь меня, я знаю.
Терпеливо ждёшь меня ты,
Будто я с тобой повенчан,
Потому к тебе спешу я,
К самой лучшей из всех женщин.
Последний день лета.
Вот и кончилось лето, день последний остался,Снова осень стоит на дворе,
Но тепла ещё всё-таки можно дождаться,
Где-то там, в сентябре, в сентябре.
Жалко всё же, что кончилось лето,
Что ещё один год ушёл вдаль.
Не зимою свой круг замыкает планета,
А когда наступает сентябрь.
Бабье лето пришло, и зелёные листья
Балагурят о чем-то, смеясь.
Балагурят о том, как на празднике лета
Довелось нагуляться им всласть.
Но ночною порой они сонно бормочут,
Что готовы уже журавли
Вновь на юг улететь за далёкой весною
Отыскать её, где-то вдали.
И уже через месяц ты с тоскою увидишь
Белый клин, уплывающий вдаль.
Всё, закончился праздник, расходятся гости,
Оттого и на сердце печаль.
Время.
Самый страшный палач — это время.Не щадит никого и никак.
И несёт оно тяжкое бремя
С безрассудством весёлых гуляк.
Оно рушит огромные стены,
Засыпая величия след,
За собой оставляя лишь пепел —
Память давних, минувших побед.
Оно чертит на лицах траншеи,
Как ни бейся, от них не уйти
И не оставить на лавке в аллее —
Это приз наш за тяжесть пути.
Не уйти нам от них и не скрыться,
И нельзя их другим подарить.
Города и миры, что там лица,
Не привык палач страшный щадить.
Да, конечно, оно — лучший лекарь.
Да, конечно, оно — лучший врач.
Но, по сути своей, всё же время
Самый страшный и нежный палач.
Оно острый топор не заносит
И верёвку на шею не вьёт,
Но однажды, как гость чужестранный,
К нам спокойно и тихо войдёт.
И незримую руку положит,
На плечо — собирайся, друг мой.
И никто отказаться не сможет,
Так как время пришло за тобой.
От десницы, совсем невесомой,
Как подкошенный рухнет любой.
На чины не взирая и лица —
Это время пришло за тобой.
Оттянуть ни на миг невозможно
Палача неизбежный приход,
Потому что сказать очень сложно,
Когда он к тебе тихо войдёт.
Оно в дом тихой поступью входит,
Что задумало, то и творит,
Никого стороной не обходит
И вниманием не обделит.
И на святость оно не взирает,
И на возраст оно не глядит.
Время — лучший работник и труд свой
Очень чётко и точно вершит.
Чтоб никто не ушёл от ответа,
Под контролем чтоб был каждый миг,
Оно держит соглядатаев
В каждом доме по несколько их.
— Ах! Как рано ещё! Ах, как рано!
Сокрушаемся мы над бедой.
— Почему с тобой это случилось,
За что ты, а не кто-то другой?
Но палач наши мольбы не слышит,
Безразличен он к стонам людским.
Его ночью не мучат совесть,
Не встают души мёртвых пред ним.
Нет, оно не приходит в волненье
И не рубит оно сгоряча.
Приводить приговор в исполненье —
В этом главная суть палача.
Он палач по закону, по праву,
Кто тягаться попробует с ним.
Он палач. Он ПАЛАЧ. И все казни
Совершаются только лишь им.
Не боясь перед Богом в ответе,
За свои злодеяния быть,
Направляя стопы к эшафоту,
Время промысел Божий вершит.
О родном крае.
Выше неба дом, шире глаз река.Я живу в краю родном
Вот уже века.
Прям передо мной — поле, речка, лес.
Милый край, родной,
Полный тайн, чудес.
У окна стоит белая краса,
Опустились до земли
Ветви — волоса.
Подойду я к ней раннею порой,
Обниму её
И найду покой.
А ветер дальше мчит.
Гусар, гуляка, кавалер бродяга - ветерНа поле юную берёзку отыскал.
Её, раскинувшую тоненькие ветви,
Касаньем легких губ своих ласкал.
И стан её рукой обняв небрежно,
На ушко шепчет явно дребедень.
Она ж, отмахиваясь от нахала нервно,
Рукой стыдливости скрывает тень.
Он обещает ей златые горы
И на руках носить: — Лишь будь женой моей.
И томные бросает взоры,
И обнимает крепче, крепче и сильней.
И всё сильней его порывы и объятья,
Уж ветер стонет, счастье ей суля,
И, бедная, поверив обещаньям,
Ему открылась: — Я навек твоя.
И ветер листья обрывает без стыда,
Ей из одежды не оставив и полоску,
И, бедная, стоит она одна,
А ветер дальше мчит, ему не жаль берёзку.
