Читателям > Каталог книг издательства "Москва" > Фантасмагория > Пролог
… приснился Валентину Николаевичу удивительный сон.
Объемный.
Цветной.
Сопровождаемый ощущением, что это не наваждение, не плод воспаленной психики, а явь.
Вначале замелькали перед глазами яркие сполохи. В затылок уперся тяжелый взгляд, пробирающий до покалывания в плечах. Валентин Николаевич попробовал повернуться, понять, кто смотрит на него, но тело не слушалось.
Затем раздался обволакивающий голос, шедший, казалось, отовсюду: – Тяжелый случай. Такой маленький осколочек, девственно чистый – и попал сюда… Невероятно… Ну-ка, посмотрим, как вы там ныне живете, – прямо перед Валентином Николаевичем возник маленький голубоватый шарик. Примерно такой, припомнил он, в одном кинофильме показывали Землю из космоса. Бесплотная рука скользнула небесной тенью по изображению. – Надо же, как было никчемное захолустье, так и осталось…
Валентин Николаевич каким-то непостижимым образом понял, что его невидимый собеседник вобрал в себя всю информацию о том, что было на Земле.
– Кто вы? – спросил он, тщетно пытаясь повернуться к собеседнику.
– Можешь звать меня… ну, скажем, Нижайшим.
– Где я?
– Где? – тебе все равно не понять. Пока не понять. Мне очень трудно с тобой говорить: у тебя разума не больше, чем у вируса. Твое человечество еще не выработало необходимых понятий. Считай, что мы случайно встретились в… ну как бы это понятнее для тебя сказать… в нашем общем… сознании.
Не хватало еще, чтобы и во сне меня унижали, вознегодовал Валентин Николаевич.
– Что у нас может быть общего? Я вас впервые вижу! – Не совсем правильно сказано, спохватился он. Не попадает Нижайший в поле зрения. Поправился: – Прежде мы нигде и никогда не встречались.
– Ох-ох-ох, какой апломб! Почему вы, люди, всегда забываете свое же мудрое изречение о том, что левая рука у вас не знает, что творит правая? Ладно, так и быть, просвещу тебя, коли уж начали разговор. Хоть и трудно будет тебе с непривычки смириться с этим, но поверь, что мы с тобой и со всеми прочими мыслящими представляем единое целое. Нам не надо встречаться в том смысле, который ты вкладываешь в это слово.
– Разве может быть иное понимание встречи?
– Под встречей ты понимаешь сближение в физическом пространстве и времени? Так нет ни пространства, ни времени. Это иллюзия. Фантом. Ваши ученые уже дошли до понимания, что это лишь производные от… как вы говорите, физической массы.
– А сама масса есть?
– Ваше понятие массы – неудачная выдумка.
– А материя есть?
– Разве что в отраженном виде. Ведь писали ж ваши ученые, что материя обусловлена сознанием.
– А что есть?
– Есть то, для чего вы еще не придумали слов. Считай, что действительно существует только Пребывание сознания. Одно на всех. И у тебя, и у меня, и у прочих, обладающих хотя бы зачатком разума.
– Что-то ты, – Валентин Николаевич сделал внутреннее усилие, повторяя обращение на «ты» собеседника к себе, – не попадался мне в моем… э… осознанном пребывании.
– Так и я тебя до сих пор не мог разглядеть. Мал ты больно – в самом деле как вирус. Не можешь постичь простые истины. Воспользуйся следующей аналогией. Пространство в твоем представлении существует, а время – течет со скоростью, определяемой свойствами пространства. Так и Пребывание существует, а все то, что ты относишь к материальному, изменяется так, как сознанию заблагорассудится.
– Если б не было времени, то как бы мы разговаривали? Каким образом последовательность звуков образовывала бы слова?
– Не подменяй действительность красным словцом, описывающим ее. Что касается нас, то мы не разговариваем в том смысле, который ты вкладываешь в это слово, а обмениваемся ментальными посланиями. Но главное не в этом, а в том, что для нас течет иное время. Этот ваш… – Нижайший на мгновение задумался, подбирая, видимо, аргумент поубедительнее – … Гурджиев и его ученики… Успенский, например, называли его психической длительностью. А то, что вы считаете физическим временем, – иллюзия.
– Как же так…
– Да вот так! Неужели трудно дойти до сей истины? Требуется ведь самое элементарное рассуждение. Предложу тебе такое. Одни из самых точных часов, сконструированных вами, – атомные, основанные на подсчете количества делений атомов какого-нибудь радиоактивного изотопа. Но для каждого отдельного нестабильного атома продолжительность существования может быть любой – и доля секунды, и многие века. Этот факт, кстати, давно вам известен. Однако надлежащие выводы, как всегда, не сделаны.
– Значит, пространства нет, – съязвил Валентин Николаевич. – Гляжу я на небо да думку гадаю. Звезды вижу. Млечный путь, другие галактики. Ничего этого нет? Иллюзия?
– Некоторые иллюзии бывают довольно устойчивыми, если систематически поддерживать их существование. Однако по большому счету все то, что вы называете метагалактикой, – ничтожнейшая былинка в невероятно большом многообразии ей подобных. Ты, между прочим, каким-то образом получил возможность убедиться в этом лично. Заглянуть дальше меня. Нет в мире справедливости.
– Образование размерами в миллиарды световых лет – а это многие триллионы триллионов километров – всего лишь былинка?
– Ты самостоятельно мог бы подметить также следующую закономерность: чем выше поднялся – тем больше увидел. Если принять за единицу отношение размеров вашей планеты к размерам частички ее поверхности, доступной твоему взору, то соотношение размеров вашей звездной системы и любой планеты много больше. А отношение размеров вашей галактики к размерам любой ее звездной системы – еще больше. Млечный Путь пренебрежимо мал по сравнению с местным галактическим скоплением. Метагалактику же вашу с определенного уровня вообще невозможно разглядеть. Ну и так далее.
– Мало ли что можно подметить! Недостаточно только обратить внимание на какую-либо природную закономерность. Необходимо проверить ее экспериментально. Дать ей теоретическое обоснование.
– Зачем обосновывать то, что уже сделано так, как сделано? Конечно же, каждая целостность в Пребывании чем-то ограничена и, следовательно, упорядочена определенными закономерностями – как иначе-то ее выделять? Создать материальный мир – все равно что построить… как бы попонятнее тебе сказать… многоэтажный карточный домик. Чуть-чуть не выдержишь пропорции, и он рушится. Поэтому к наложенным на этот мир ограничениям необходимо подлаживаться. Но обосновывать?! С какой целью?
– Вначале, перед тем как подлаживаться к какому-либо закону природы, необходимо понять его. Описать.
– Законы твоего материального мира не зависят от того, понимаешь ты их или нет. Живут не на листке бумаги, не в виде слов или… этих самых ваших… формул. Их действие проявляется постоянно – иначе какие это законы? Механические закономерности задают особенности движения того, что вы называете веществом. Этические законы определяют судьбу искорок сознания, чтобы каждая из них в итоге своего цикла возгораний и угасаний подтверждала их незыблемость. Эволюция планетарной биосферы демонстрирует следование… гм… твой разум не готов понять меня. У вас еще нет необходимой терминологии.
– Так ведь законы природы надо открыть! Это такой большой труд…
– Ничего нет проще, чем разглядеть то, что у тебя перед глазами. Кто-то из ваших, человеческих мыслителей давным-давно сказал, что по капле воды можно изучать реки и озера, моря и океаны. От себя добавлю: а в конечном итоге – слиться с Пребыванием и понять устройство Мироздания.
Валентин Николаевич промолчал, не соглашаясь.
– Зря я с тобой говорил. Забрался ты высоко, но не готов видеть свое место в Пребывании. Учись. Развивайся. После непродолжительной паузы Нижайший задумчиво проговорил:
– Какую же пользу извлечь из нашей встречи? Все-таки я потратил на тебя толику своей драгоценной психической энергии.
Сполохи перед глазами стали ярче – до боли, до застывающих и медленно гаснущих следов после исчезновения очередных из них. Валентин Николаевич попробовал пошевелиться, и вновь его постигла неудача.
– Не суетись, – небрежно бросил ему Нижайший. – Ты сейчас как эмбрион. Еще не дорос до самостоятельного передвижения. Вот задание тебе по плечу: сделай так, чтобы твоего человечества не было.
– Как это – не было?
– Да вот так. Не уничтожить оное очистительным огнем, не стереть затем все следы его существования. А сделать так, как будто вас, людей, вовсе никогда не было.
– Но разве возможно это сделать? Каким образом?
– Каким образом? Лишний вопрос. Когда приступишь к выполнению задания, придумаешь оптимальный способ.
– Но зачем?
– Ох, тоже лишний вопрос: рано или поздно поймешь почему.
Почувствовав растерянность Валентина Николаевича, Нижайший продолжил:
– Ладно, поясню. От вас, людей, нет никакой пользы. Один вред, и дополнительное свидетельство этого в том, что я потратил на тебя свое драгоценное время. Забрался ты чересчур высоко и своим присутствием в высших сферах вносишь сумбур. Порождаешь опасные шизофренические течения.
– Извините уж. Я не хотел.
– Дело не в тебе, а в том, что вам, человечеству, дали богатую ресурсами нишу, но вы сидите в ней, как… как собака на сене.
– Эти слова мне кое-что напоминают.
– Случайное совпадение. Поясню. Ты должен бы знать, что вначале в вашей метагалактике были звезды, состоящие только из водорода и гелия. Водород горел, увеличивая в них содержание гелия. Для образования более тяжелых атомов требуются условия, возникающие при взрывах сверхновых. Так вот, солнечную систему сформировали в области, где до этого были особо сильные взрывы сверхновых звезд первой генерации. Ваши планеты сконденсировали полную номенклатуру химических элементов, необходимых для возникновения углерод-кислородной жизни, наиболее эффективной с энтропийной точки зрения. По галактическим меркам случилось это довольно рано. Но эволюция жизни на Земле пошла чрезмерно затратным путем и попусту растранжирила временной ресурс. При реализации типового сценария эволюции разумные существа вашей планеты должны были бы ухаживать по крайней мере за всей Галактикой. А в придачу еще за несколькими соседними.
– То есть к этому времени мы должны были освоить сверхсветовые перелеты и колонизировать тысячи, а то и миллионы звездных систем? Побывать в Туманности Андромеды, в Магеллановых Облаках?
– Ох-ох-ох, до чего ж ты туп, зловредный вирус. Во-первых, не обязательно «мы». В смысле «люди». А во-вторых, никто из нормальных носителей разума не ползает по пространству, ибо нет оного – я тебе уже сказал об этом.
– Но я не хочу уничтожать человечество!
– Придется.
– Не хочу! И… в конце концов, что тогда будет со мной?
– С тобой? Ничего страшного не произойдет, если не будешь воспринимать случившееся близко к сердцу. Со временем, возможно, научишься гулять по метагалактикам… Но заговорился я с тобой. Ладно, до встречи. Вздрогнув всем телом, Валентин Николаевич проснулся.
Пролог к книге Фантасмагория
… приснился Валентину Николаевичу удивительный сон.
Объемный.
Цветной.
Сопровождаемый ощущением, что это не наваждение, не плод воспаленной психики, а явь.
Вначале замелькали перед глазами яркие сполохи. В затылок уперся тяжелый взгляд, пробирающий до покалывания в плечах. Валентин Николаевич попробовал повернуться, понять, кто смотрит на него, но тело не слушалось.
Затем раздался обволакивающий голос, шедший, казалось, отовсюду: – Тяжелый случай. Такой маленький осколочек, девственно чистый – и попал сюда… Невероятно… Ну-ка, посмотрим, как вы там ныне живете, – прямо перед Валентином Николаевичем возник маленький голубоватый шарик. Примерно такой, припомнил он, в одном кинофильме показывали Землю из космоса. Бесплотная рука скользнула небесной тенью по изображению. – Надо же, как было никчемное захолустье, так и осталось…
Валентин Николаевич каким-то непостижимым образом понял, что его невидимый собеседник вобрал в себя всю информацию о том, что было на Земле.
– Кто вы? – спросил он, тщетно пытаясь повернуться к собеседнику.
– Можешь звать меня… ну, скажем, Нижайшим.
– Где я?
– Где? – тебе все равно не понять. Пока не понять. Мне очень трудно с тобой говорить: у тебя разума не больше, чем у вируса. Твое человечество еще не выработало необходимых понятий. Считай, что мы случайно встретились в… ну как бы это понятнее для тебя сказать… в нашем общем… сознании.
Не хватало еще, чтобы и во сне меня унижали, вознегодовал Валентин Николаевич.
– Что у нас может быть общего? Я вас впервые вижу! – Не совсем правильно сказано, спохватился он. Не попадает Нижайший в поле зрения. Поправился: – Прежде мы нигде и никогда не встречались.
– Ох-ох-ох, какой апломб! Почему вы, люди, всегда забываете свое же мудрое изречение о том, что левая рука у вас не знает, что творит правая? Ладно, так и быть, просвещу тебя, коли уж начали разговор. Хоть и трудно будет тебе с непривычки смириться с этим, но поверь, что мы с тобой и со всеми прочими мыслящими представляем единое целое. Нам не надо встречаться в том смысле, который ты вкладываешь в это слово.
– Разве может быть иное понимание встречи?
– Под встречей ты понимаешь сближение в физическом пространстве и времени? Так нет ни пространства, ни времени. Это иллюзия. Фантом. Ваши ученые уже дошли до понимания, что это лишь производные от… как вы говорите, физической массы.
– А сама масса есть?
– Ваше понятие массы – неудачная выдумка.
– А материя есть?
– Разве что в отраженном виде. Ведь писали ж ваши ученые, что материя обусловлена сознанием.
– А что есть?
– Есть то, для чего вы еще не придумали слов. Считай, что действительно существует только Пребывание сознания. Одно на всех. И у тебя, и у меня, и у прочих, обладающих хотя бы зачатком разума.
– Что-то ты, – Валентин Николаевич сделал внутреннее усилие, повторяя обращение на «ты» собеседника к себе, – не попадался мне в моем… э… осознанном пребывании.
– Так и я тебя до сих пор не мог разглядеть. Мал ты больно – в самом деле как вирус. Не можешь постичь простые истины. Воспользуйся следующей аналогией. Пространство в твоем представлении существует, а время – течет со скоростью, определяемой свойствами пространства. Так и Пребывание существует, а все то, что ты относишь к материальному, изменяется так, как сознанию заблагорассудится.
– Если б не было времени, то как бы мы разговаривали? Каким образом последовательность звуков образовывала бы слова?
– Не подменяй действительность красным словцом, описывающим ее. Что касается нас, то мы не разговариваем в том смысле, который ты вкладываешь в это слово, а обмениваемся ментальными посланиями. Но главное не в этом, а в том, что для нас течет иное время. Этот ваш… – Нижайший на мгновение задумался, подбирая, видимо, аргумент поубедительнее – … Гурджиев и его ученики… Успенский, например, называли его психической длительностью. А то, что вы считаете физическим временем, – иллюзия.
– Как же так…
– Да вот так! Неужели трудно дойти до сей истины? Требуется ведь самое элементарное рассуждение. Предложу тебе такое. Одни из самых точных часов, сконструированных вами, – атомные, основанные на подсчете количества делений атомов какого-нибудь радиоактивного изотопа. Но для каждого отдельного нестабильного атома продолжительность существования может быть любой – и доля секунды, и многие века. Этот факт, кстати, давно вам известен. Однако надлежащие выводы, как всегда, не сделаны.
– Значит, пространства нет, – съязвил Валентин Николаевич. – Гляжу я на небо да думку гадаю. Звезды вижу. Млечный путь, другие галактики. Ничего этого нет? Иллюзия?
– Некоторые иллюзии бывают довольно устойчивыми, если систематически поддерживать их существование. Однако по большому счету все то, что вы называете метагалактикой, – ничтожнейшая былинка в невероятно большом многообразии ей подобных. Ты, между прочим, каким-то образом получил возможность убедиться в этом лично. Заглянуть дальше меня. Нет в мире справедливости.
– Образование размерами в миллиарды световых лет – а это многие триллионы триллионов километров – всего лишь былинка?
– Ты самостоятельно мог бы подметить также следующую закономерность: чем выше поднялся – тем больше увидел. Если принять за единицу отношение размеров вашей планеты к размерам частички ее поверхности, доступной твоему взору, то соотношение размеров вашей звездной системы и любой планеты много больше. А отношение размеров вашей галактики к размерам любой ее звездной системы – еще больше. Млечный Путь пренебрежимо мал по сравнению с местным галактическим скоплением. Метагалактику же вашу с определенного уровня вообще невозможно разглядеть. Ну и так далее.
– Мало ли что можно подметить! Недостаточно только обратить внимание на какую-либо природную закономерность. Необходимо проверить ее экспериментально. Дать ей теоретическое обоснование.
– Зачем обосновывать то, что уже сделано так, как сделано? Конечно же, каждая целостность в Пребывании чем-то ограничена и, следовательно, упорядочена определенными закономерностями – как иначе-то ее выделять? Создать материальный мир – все равно что построить… как бы попонятнее тебе сказать… многоэтажный карточный домик. Чуть-чуть не выдержишь пропорции, и он рушится. Поэтому к наложенным на этот мир ограничениям необходимо подлаживаться. Но обосновывать?! С какой целью?
– Вначале, перед тем как подлаживаться к какому-либо закону природы, необходимо понять его. Описать.
– Законы твоего материального мира не зависят от того, понимаешь ты их или нет. Живут не на листке бумаги, не в виде слов или… этих самых ваших… формул. Их действие проявляется постоянно – иначе какие это законы? Механические закономерности задают особенности движения того, что вы называете веществом. Этические законы определяют судьбу искорок сознания, чтобы каждая из них в итоге своего цикла возгораний и угасаний подтверждала их незыблемость. Эволюция планетарной биосферы демонстрирует следование… гм… твой разум не готов понять меня. У вас еще нет необходимой терминологии.
– Так ведь законы природы надо открыть! Это такой большой труд…
– Ничего нет проще, чем разглядеть то, что у тебя перед глазами. Кто-то из ваших, человеческих мыслителей давным-давно сказал, что по капле воды можно изучать реки и озера, моря и океаны. От себя добавлю: а в конечном итоге – слиться с Пребыванием и понять устройство Мироздания.
Валентин Николаевич промолчал, не соглашаясь.
– Зря я с тобой говорил. Забрался ты высоко, но не готов видеть свое место в Пребывании. Учись. Развивайся. После непродолжительной паузы Нижайший задумчиво проговорил:
– Какую же пользу извлечь из нашей встречи? Все-таки я потратил на тебя толику своей драгоценной психической энергии.
Сполохи перед глазами стали ярче – до боли, до застывающих и медленно гаснущих следов после исчезновения очередных из них. Валентин Николаевич попробовал пошевелиться, и вновь его постигла неудача.
– Не суетись, – небрежно бросил ему Нижайший. – Ты сейчас как эмбрион. Еще не дорос до самостоятельного передвижения. Вот задание тебе по плечу: сделай так, чтобы твоего человечества не было.
– Как это – не было?
– Да вот так. Не уничтожить оное очистительным огнем, не стереть затем все следы его существования. А сделать так, как будто вас, людей, вовсе никогда не было.
– Но разве возможно это сделать? Каким образом?
– Каким образом? Лишний вопрос. Когда приступишь к выполнению задания, придумаешь оптимальный способ.
– Но зачем?
– Ох, тоже лишний вопрос: рано или поздно поймешь почему.
Почувствовав растерянность Валентина Николаевича, Нижайший продолжил:
– Ладно, поясню. От вас, людей, нет никакой пользы. Один вред, и дополнительное свидетельство этого в том, что я потратил на тебя свое драгоценное время. Забрался ты чересчур высоко и своим присутствием в высших сферах вносишь сумбур. Порождаешь опасные шизофренические течения.
– Извините уж. Я не хотел.
– Дело не в тебе, а в том, что вам, человечеству, дали богатую ресурсами нишу, но вы сидите в ней, как… как собака на сене.
– Эти слова мне кое-что напоминают.
– Случайное совпадение. Поясню. Ты должен бы знать, что вначале в вашей метагалактике были звезды, состоящие только из водорода и гелия. Водород горел, увеличивая в них содержание гелия. Для образования более тяжелых атомов требуются условия, возникающие при взрывах сверхновых. Так вот, солнечную систему сформировали в области, где до этого были особо сильные взрывы сверхновых звезд первой генерации. Ваши планеты сконденсировали полную номенклатуру химических элементов, необходимых для возникновения углерод-кислородной жизни, наиболее эффективной с энтропийной точки зрения. По галактическим меркам случилось это довольно рано. Но эволюция жизни на Земле пошла чрезмерно затратным путем и попусту растранжирила временной ресурс. При реализации типового сценария эволюции разумные существа вашей планеты должны были бы ухаживать по крайней мере за всей Галактикой. А в придачу еще за несколькими соседними.
– То есть к этому времени мы должны были освоить сверхсветовые перелеты и колонизировать тысячи, а то и миллионы звездных систем? Побывать в Туманности Андромеды, в Магеллановых Облаках?
– Ох-ох-ох, до чего ж ты туп, зловредный вирус. Во-первых, не обязательно «мы». В смысле «люди». А во-вторых, никто из нормальных носителей разума не ползает по пространству, ибо нет оного – я тебе уже сказал об этом.
– Но я не хочу уничтожать человечество!
– Придется.
– Не хочу! И… в конце концов, что тогда будет со мной?
– С тобой? Ничего страшного не произойдет, если не будешь воспринимать случившееся близко к сердцу. Со временем, возможно, научишься гулять по метагалактикам… Но заговорился я с тобой. Ладно, до встречи. Вздрогнув всем телом, Валентин Николаевич проснулся.
