Читателям > Каталог книг издательства "Москва" > Мертвые крабы > Крабы

Крабы

На данной странице сайта представлена первая глава книги Любы Красновой "Мертвые крабы"

Я видела настоящую Африку из иллюминатора. Сначала я решила, что это огромные рыбы плещутся в паре километров от берега, но самолет снижался, и стало очевидно, что это кучи мусора. Наверное, в тот момент в отделе мозга, отвечающем за осознанное потребление, что-то щелкнуло.

Африка выглядела серой, будто пепел покрыл материк. Мы приземлились, и меня охватил восторг – пальмы! Темнокожие люди! Белоснежные здания!

Полчаса маринования в аэропорте, чемодан, автобус. Снова настоящая Африка – военные, подростки на велосипедах, женщины в парандже.

Девушка, одетая в белоснежную рубашку, рассказывала что-то всю дорогу, я узнала, что сейчас заканчивается Рамадан – месяц, когда мусульмане соблюдают особый пост. Я уже слышала о такой культурной особенности: в том году, когда я разводилась, дагестанцы из криминального круга тянули одно дельце, ссылаясь на Рамадан, поэтому у меня была неприятная ассоциация с этим праздником. В конце концов девушка в рубашке предложила купить сим-карту, всего десять долларов, и целый месяц Интернета, звонков на Родину и сто смс. Я воспользовалась ее предложением. Забегая вперед, скажу: Интернета хватило на два дня, смс-сообщения не отправлялись, а когда я попыталась позвонить, мне сказали что-то на тарабарском языке и прозвучал страшный сигнал, от которого мне захотелось швырнуть трубку в море, чтобы вода смягчила последующий взрыв.

В детстве я ездила отдыхать в детские лагеря, на все летние смены. Каждый раз, собирая меня в дорогу, мама умоляла об одном: в этот раз вести себя хорошо, чтобы ей не приходилось краснеть. И каждый раз я искренне обещала ей, что все будет хорошо, и я верила в собственные обещания! По пути в лагерь в моей голове крутились правильные методы отдыха: участие в мероприятиях, кружок по вышиванию или мягкой игрушке, песни под гитару, чтение книг. Но каждый раз все шло наперекосяк. В четырнадцать лет мне был закрыт въезд в некоторые лагеря, а о моих приключениях каким-то образом знали учителя, так что я стала проводить каникулы в Москве. Дело в том, что сейчас, проезжая африканские развалины и в попытках угадать, какой из этих домов жилой, а какой нет, я ощутила странное чувство, словно дежавю. И мой мозг, словно мантру, начинает повторять: бассейн, море, мероприятия… Песни под гитару, бассейн, море…

Отель – красивый снаружи, внутри отделан богато, но в номере меня встречает ящерица. Изучаю местность, постояльцы почти все выходцы небогатого слоя Европы – много поляков, пенсионеры из Франции, Италии, две семьи из Японии.

Поляков узнать легко – они похожи на русских физруков. Японцев узнать тоже несложно. Русских выдает непристойно парадный туалет. Казалось, что эти люди взяли все самое нарядное в свой отпуск, женщины всегда были при макияже и в увесистых украшениях. Французы и итальянцы буха́ли коктейли с полудня и, кажется, совсем не боялись обгореть.

Все аниматоры были темнокожими и носили исключительно вещи с кричащими надписями брендов. «Баленсиага»! «Гуччи»! В палатке напротив отеля можно было затариться ассортиментом ЦУМа по смешным ценам. На одном прилавке лежали африканские сигареты, часы от Майкла Корса, трусики «Виктория Сикретс», а вдоль стены висели футболки-поло и сумки расцветки «Луи Витон».

Аниматоры были местными, и только одна девушка сильно отличалась – блондинка с голубыми глазами и славянскими чертами лица. Несмотря на то что она знала русский язык на уровне других аниматоров, а именно «привет-спасибо-да-нет», я спросила, как ее зовут.

– Наташа, – с сильным акцентом ответила девушка.
– Наташа? Так вы русская? – удивилась я.

Но Наташа не поняла мою речь. Я повторила вопрос на английском, уточнив, что имя у нее такое необычное для Африки. Наташа ответила, что она сирота из Петербурга, которую много лет назад усыновила семья итальянцев. Так она стала «иностранкой», а здесь просто проходит практику от института вместе со своей подругой.

Я бы предпочла дружить с Наташей, чем с дамочкой из Саранска, которая ко мне привязалась. Отвратительная натура, приехала на отдых с мужем. Впоследствии она хвасталась количеством ухажеров и тем, как она изменяет своему олуху, в чем, по ее мнению, олух был виновен сам. Также она спросила у меня, свои ли у меня губы и почему я не хочу нарастить ресницы.

Через день бассейнов, моря, песен под гитару и всего того, что предлагалось для развлечения нашему туристу, мне стало скучно. Я захотела узнать Африку поближе, найти сокровища в джунглях, сразиться с гиенами, хотя бы увидеть крабов. Я вышла за территорию отеля и через двадцать минут прогулки ушла из туристической зоны совсем. Ветер был такой, что я сняла кепку, моя белая футболка, купленная в мужском отделе, вздымалась, как парус, а рыжие волосы прибивались к лицу так, что было сложно что-то видеть. Вскоре среди песчано-морской пустоши я разглядела лодку, рядом сети и небольшое бунгало. Подойдя поближе к лодке, я увидела черного человека. Он смотрел на меня заинтересованно: белая девка сплошь в черных татуировках, с рыжими волосами и бровями. Человек улыбнулся мне, а я ему.

– Я ищу крабов! – сказала я на английском с ужасным русским акцентом. А для кого стараться говорить чистой фонетикой?
– Крабы… Крабы – это вкусно! Я как раз ловлю крабов, продаю их в рестораны отелей, – ответил человек. Стало понятно, что лодка и сети принадлежат ему.
– Мой ресторан, там крабы!
– А где живые крабы? Я хочу познакомиться с ними.
– Пойдем, – африканец махнул рукой.

Буквально через сто метров в нос ударил отвратительный соленый запах гнили.

– Крэ-э-эбс! – протянул человек и указал на землю.

Действительно, мы буквально стояли на крабах. Где-то валялись целые крабы, где-то куски крабов, словно здесь случился крабий теракт. Я равнодушно резюмировала:
– Зэтс дэд!

Крабы были огромные, я взяла одного из них, демонстративно понюхала и решила пошутить:
– Действительно очень вкусно! Обязательно закажу в ресторане! – сказала я, сморщив лицо и отбросив краба подальше.

Чернокожий мужчина рассмеялся. Он спросил, как меня зовут, и представился сам:
– Эрландо! Меня зовут Эрландо.

Мы стали разговаривать о том о сем. Выяснилось, что Эрландо не только торгует морепродуктами, но еще и заправляет деятельностью всяких пляжных аниматоров. У него своя ферма, где он держит лошадей и верблюдов, а под его началом ходят все эти люди, которые катают туристов на животных. Хорошо устроился Эрландо! По меркам Африки он был рожден под счастливой звездой. Когда очередь рассказывать о себе дошла до меня, я как-то замялась. Он спросил, почему я гуляю здесь, ведь отельный пляж куда лучше, а я ответила как есть, что меня достала вся эта отельная дичь, слишком счастливые аниматоры и персонал, достали их фальшивые улыбки и облезающие от солнца жопы старых пердунов из Европы.

– Я хочу увидеть настоящую Африку, понимаешь? Я хочу увидеть настоящую Джербу, с простыми людьми и с мертвыми крабами.

Эрландо измерял меня взглядом, долго и проницательно он смотрел на меня своими огромными черными глазами, будто сканировал, а затем сочувственно сказал:
– Ты не такая, как другие белые туристы. Это круто! – Он осмотрелся вокруг. – А в России ты куришь марихуану?
– Я курю марихуану. В России, – уверенно ответила я.
– Может быть, ты хочешь попробовать африканскую марихуану? Золотой сорт, такой нет нигде в мире.

«Черт возьми, я нашла приключение», – пронеслось в моей голове. Сейчас передо мной стоит выбор: согласиться на этот квест и снова «опозорить маму» или возмутиться и отправиться в отель, посеяв в своей голове мысль о том, что я могла попробовать «голд африкан марихуана», но не решилась это сделать.

Мы обменялись номерами телефонов. Я предложила ему деньги, чтобы он был уверен в моих намерениях, чтобы купил траву именно на столько, сколько я дам, и не парился. Но Эрландо отмахивался:
– Ноу мани, ноу, ноу.

Я не стала спорить и рассудила, что он действует по постоплате. Стоит отметить, что Эрландо был хорош собой – чернокожий, с кудряшками, собранными в хвост, и с ровной белоснежной улыбкой. Но в его глазах было что-то дикое, это я отметила уже позже. Еще он постоянно коротко выдувал носом воздух. Это что-то вроде привычки: нависает тишина – и Эрландо фыркает, как лошадь. Английский в Африке преподавали не очень, на очень многое Эрландо отвечал с забавным акцентом: вери найс, вери гуд!

«Голд африкан марихуана» он также описал как «вери найс, вери гуд», поэтому я просто не смогла отказаться. Так как шел месяц Рамадан, мусульмане бодрствовали ночью, а днем отсыпались. Поэтому мы договорились встретиться у лодки на следующий день, в пять вечера.

Когда мы расходились, Эрландо несколько раз, с полной серьезностью указал:
– Донт бла-бла ин отель, – руки он сложил крестом, что означало запрет высшей степени, – ноу бла-бла!

Я обещала никому не говорить о нашей встрече.


Подпишитесь на рассылку новых материалов сайта



Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

+ 34 = 42