Читателям > Каталог книг издательства "Москва" > О кино и не только > Арбуз
После первого курса института я пошел работать грузчиком на Кировскую овощебазу, что была в самом конце улицы Вавилова, на правом берегу Красноярска. Разгрузить вагон с арбузами стоило тридцать три рубля.
Два крепких мужика взяли меня в долю.
Если вы увидите по видео или наяву, как херова туча людей передает друг другу по цепочке арбузы, знайте, что это работают непрофессионалы. Поделите 33 рубля с вагона на 10 харь, и вы все поймете. Заработать по червонцу с ливером за смену можно было только втроем.
Первую пару грузовиков загружали арбузами с прохода все вместе.
А потом пахали по-стахановски, каждый на своем участке.
Один катал арбузы из углов к проходу.
Второй перенаправлял их к борту грузовика.
Третий укладывал арбузы в грузовике.
Чтобы не потерять творческий интерес к труду, менялись после каждой загруженной машины.
К сожалению, машины из магазинов приезжали нерегулярно, и за смену мы "выбивали" всего один вагон.
Стоим, помню, на вагоне, ждем подачи.
А мимо вышагивает важный Стасик, огромный сержант милиции с фуражкой, упиравшейся козырьком в переносицу.
Повод для гордости семенил рядом — маленькая печальная баба Дуся с маленьким арбузиком в руках. Стасик, доволен: мол, воровку поймал.
Это бабу Дусю-то, которая в свои восемьдесят четыре года не только не уступала молодым бабам в скорости перебирания картофеля, но еще и быстрее всех через забор перелазила, с авоськой овощей для дома.
Легенда овощебазы, в общем.
Но и на старуху нашлась проруха. Поймал ее Стасик с арбузиком.
И вот бредет она мимо нас, чуть не плача. Сама несет свой позор. Семьдесят лет на овощебазе! Царские жандармы, городовые и филеры не поймали! А советский милиционер Стасик поймал! И очень горд собой.
Я кричу ей:
— Баба Дуся!
Она поворачивает к нам грустное лицо. И мы ей показываем руками — мол, бросай!
Баба Дуся охнула.
Арбуз выпал из ее рук. Стасик не успел его подхватить. Арбуз разлетелся на корки и мякоть.
Запрыгав, мы втроем раскачали вагон от восторга.
Стасик чуть не лопнул от злости. Вещественное доказательство хищения социалистической собственности лежало на асфальте. И доказать, что этот арбуз был раньше целым, не треснутым, не битым, не представлялось возможным.
А треснутый и битый арбуз не стоил ни копейки.
Следовательно, хищения и не было.
Баба Дуся нас перекрестила, а потом угощала печеной картошкой со своего склада вместе с малосольными огурчиками из соседнего засолочного цеха. Вообще, у каждого вагона стояли огромные деревянные бочки, в которых раньше отправляли с этой овощебазы соленые огурцы на Дальний Восток. Сейчас некоторые бочки "вышли на пенсию", и в них сбрасывали гнилые и битые ягодки из Средней Азии.
Кстати, среди корок и гнилья в бочках встречались и абсолютно целые арбузы, которые мы заботливо туда укладывали. Для вечерней выемки.
Причем мы при этом работали, как часики: один отвлекал экспедитора разговором, второй загораживал вид, третий аккуратно опускал целый арбуз в бочку и закладывал сверху гнильем.
Принести домой арбуз после смены, в довесок к денежному довольствию, считалось непременным условием для присутствия на овощебазе приличных грузчиков, а не всяких пьяных бичей.
Так вот, арбуз, который я однажды обнаружил в углу вагона, в бочку не поместился бы. Он вообще ни в какие рамки не помещался.
Я, грузчик с овощебазы, таких арбузов никогда раньше не видел, а после тем более.
Темно-зеленый, с продольной тельняшкой из темных и полутемных полос.
Мы называли их кормовыми.
— Не донесешь,— сказали коллеги по вагону.
— Прорвемся!
В отличие от них, книгу Н.Островского про Павку Корчагина я читал совсем недавно. Темнело. Ушла последняя машина. Экспедитор торопилась домой. Ей даже в голову не могло прийти, что горка чего-то в углу вагона — это обычный земной арбуз. Я докатил гиганта к проходу.
Мужики достали из бочек свои крошечные, десятикилограммовые, арбузики и попрощались. Я взял свою "ягодку" на руки и потащил, как девушку, к забору.
Сумок и авосек, в которые бы мог поместиться этот арбуз, человечество не шьет и не вяжет. Я закатил арбуз на свою штормовку. Завязал рукава узлом на толстом пузе "ягодки". Поднатужившись, закинул арбуз в штормовке на спину. Полез на бетонный забор по двум деревянным поддонам. Оседлав забор с тяжкой ношей, я огляделся по сторонам.
На овощебазе тихо. По "бетонке" изредка проезжали машины. Тусклые фонари ободряюще намекали на возможную безнаказанность хищения. Я спрыгнул вниз.
Арбуз расплющил меня о землю, как ладонь муху. По мне что-то потекло. Но главное, я был еще жив.
Выбрался из-под руин имперского величия спелой "ягодки". Развязал штормовку. Море красной мякоти. Я нырнул в нее и долго купался в сахарной влажности.
Арбуз
После первого курса института я пошел работать грузчиком на Кировскую овощебазу, что была в самом конце улицы Вавилова, на правом берегу Красноярска. Разгрузить вагон с арбузами стоило тридцать три рубля.
Два крепких мужика взяли меня в долю.
Если вы увидите по видео или наяву, как херова туча людей передает друг другу по цепочке арбузы, знайте, что это работают непрофессионалы. Поделите 33 рубля с вагона на 10 харь, и вы все поймете. Заработать по червонцу с ливером за смену можно было только втроем.
Первую пару грузовиков загружали арбузами с прохода все вместе.
А потом пахали по-стахановски, каждый на своем участке.
Один катал арбузы из углов к проходу.
Второй перенаправлял их к борту грузовика.
Третий укладывал арбузы в грузовике.
Чтобы не потерять творческий интерес к труду, менялись после каждой загруженной машины.
К сожалению, машины из магазинов приезжали нерегулярно, и за смену мы "выбивали" всего один вагон.
Стоим, помню, на вагоне, ждем подачи.
А мимо вышагивает важный Стасик, огромный сержант милиции с фуражкой, упиравшейся козырьком в переносицу.
Повод для гордости семенил рядом — маленькая печальная баба Дуся с маленьким арбузиком в руках. Стасик, доволен: мол, воровку поймал.
Это бабу Дусю-то, которая в свои восемьдесят четыре года не только не уступала молодым бабам в скорости перебирания картофеля, но еще и быстрее всех через забор перелазила, с авоськой овощей для дома.
Легенда овощебазы, в общем.
Но и на старуху нашлась проруха. Поймал ее Стасик с арбузиком.
И вот бредет она мимо нас, чуть не плача. Сама несет свой позор. Семьдесят лет на овощебазе! Царские жандармы, городовые и филеры не поймали! А советский милиционер Стасик поймал! И очень горд собой.
Я кричу ей:
— Баба Дуся!
Она поворачивает к нам грустное лицо. И мы ей показываем руками — мол, бросай!
Баба Дуся охнула.
Арбуз выпал из ее рук. Стасик не успел его подхватить. Арбуз разлетелся на корки и мякоть.
Запрыгав, мы втроем раскачали вагон от восторга.
Стасик чуть не лопнул от злости. Вещественное доказательство хищения социалистической собственности лежало на асфальте. И доказать, что этот арбуз был раньше целым, не треснутым, не битым, не представлялось возможным.
А треснутый и битый арбуз не стоил ни копейки.
Следовательно, хищения и не было.
Баба Дуся нас перекрестила, а потом угощала печеной картошкой со своего склада вместе с малосольными огурчиками из соседнего засолочного цеха. Вообще, у каждого вагона стояли огромные деревянные бочки, в которых раньше отправляли с этой овощебазы соленые огурцы на Дальний Восток. Сейчас некоторые бочки "вышли на пенсию", и в них сбрасывали гнилые и битые ягодки из Средней Азии.
Кстати, среди корок и гнилья в бочках встречались и абсолютно целые арбузы, которые мы заботливо туда укладывали. Для вечерней выемки.
Причем мы при этом работали, как часики: один отвлекал экспедитора разговором, второй загораживал вид, третий аккуратно опускал целый арбуз в бочку и закладывал сверху гнильем.
Принести домой арбуз после смены, в довесок к денежному довольствию, считалось непременным условием для присутствия на овощебазе приличных грузчиков, а не всяких пьяных бичей.
Так вот, арбуз, который я однажды обнаружил в углу вагона, в бочку не поместился бы. Он вообще ни в какие рамки не помещался.
Я, грузчик с овощебазы, таких арбузов никогда раньше не видел, а после тем более.
Темно-зеленый, с продольной тельняшкой из темных и полутемных полос.
Мы называли их кормовыми.
— Не донесешь,— сказали коллеги по вагону.
— Прорвемся!
В отличие от них, книгу Н.Островского про Павку Корчагина я читал совсем недавно. Темнело. Ушла последняя машина. Экспедитор торопилась домой. Ей даже в голову не могло прийти, что горка чего-то в углу вагона — это обычный земной арбуз. Я докатил гиганта к проходу.
Мужики достали из бочек свои крошечные, десятикилограммовые, арбузики и попрощались. Я взял свою "ягодку" на руки и потащил, как девушку, к забору.
Сумок и авосек, в которые бы мог поместиться этот арбуз, человечество не шьет и не вяжет. Я закатил арбуз на свою штормовку. Завязал рукава узлом на толстом пузе "ягодки". Поднатужившись, закинул арбуз в штормовке на спину. Полез на бетонный забор по двум деревянным поддонам. Оседлав забор с тяжкой ношей, я огляделся по сторонам.
На овощебазе тихо. По "бетонке" изредка проезжали машины. Тусклые фонари ободряюще намекали на возможную безнаказанность хищения. Я спрыгнул вниз.
Арбуз расплющил меня о землю, как ладонь муху. По мне что-то потекло. Но главное, я был еще жив.
Выбрался из-под руин имперского величия спелой "ягодки". Развязал штормовку. Море красной мякоти. Я нырнул в нее и долго купался в сахарной влажности.
