Читателям > Каталог книг издательства "Москва" > Английские ботиночки > Невеста
После лесотехнического техникума Алексея забрали в армию на срочную службу. Сначала повезли в Казахстан на уборку зерна. Пробыли там месяца три. Ребятам удалось кое-что заработать, и к тому моменту, когда призывников повезли дальше по нашей необъятной Родине, у каждого в кармане было сто, а у кого — и сто пятьдесят или двести рублей. Это были хорошие деньги для парней — по тем временам месячная зарплата. А один работящий хохол умудрился даже трудовой орден получить.
После окончания уборочной всех посадили в эшелон и поезд пошёл на восток. Куда везут — не говорили, так как не положено, но, судя по городам, какие проезжали, поезд шёл на Дальний Восток. Ехали долго-долго. Затомились. Офицер разрешал выходить на станциях. Отправляли гонца за бутылочкой винца. Главное, пронести незаметно от офицера. Иначе отнимал. "Не хватало пьяных дебошей мне тут с вами", — реквизировал бутылочку офицер и в тиши своего купе оприходовал её вечерком.
По дороге на Дальний Восток то и дело кого-то "покупали", то есть забирали по поданной заранее заявке в военные части, располагавшиеся по ходу следования. Наконец, отоспавшись и одурев от недели с лишним тряски в своих плацкартных вагонах, приехали во Владивосток. Рады были твёрдой земле под ногами и свежему, пропитанному океаном воздуху. Это было несказанное счастье после провонявших, тряских вагонов.
Их привезли в большой пересыльный пункт "Вторая речка". Поселили в бараках с деревянными нарами. Среди призывников были парни с разными специальностями. Ждали "покупателей". Забирали кого куда — в Уссурийск, в Ванино, во Владивосток.
Через неделю, после завтрака прозвучала команда: "Строиться! С вещами!". Выстроилась колонна в двести, а может, и в триста человек и пошагала на пароход до Сахалина. Вот и стало понятно, куда их так долго и муторно везли.
Прощай, моя Одесса,
Весёлый карантин,
Мы завтра уплываем
На остров Сахалин.
Для Алексея начался кошмар. Всю дорогу до Сахалина он проблевал. Таких, как он, чувствительных к качке было совсем немного, и над ними солдатики потешались. Мужчинам же не положено показывать своё сочувствие, жалеть — это бабское занятие.
Вот он, Корсаков (ударение на "а"). Южный Сахалин был российским, в 1905 году отошёл к Японии, а в 1945 году мы вернули свои земли и этот форпост назвали фамилией русского генерала Корсакова. "Покупатели" уже ждали. Новобранцев выстроили, и начались "торги". Офицеры выкрикивали: "Радисты есть?.. Механики есть?.. Водители есть?.. У кого стаж три года?.. У кого стаж два года?.. У кого стаж полтора года?".
Началось великое переселение народов. Кого куда. Алексей попал в Новоалександровск — тут же, на юге Сахалина.
Службу себе Алексей устроил непыльную. Когда он увидел оружие их военной части, его поразила ободранность и обшарпанность прикладов. А так как он закончил лесотехнический техникум, то умел работать с деревом и предложил начальнику части привести всё оружие в исключительно блестящий вид.
— Только мне понадобятся кое-какие материалы, отдельное помещение и время. Это быстро не делается.
Майор обрадовался:
— Пиши список — что нужно для реставрации; комната у тебя будет, и от военной подготовки тебя освобожу.
И целый год Алексей не спеша занимался сначала оружием, потом мебелью части, потом мебелью дома у начальства. Всё засияло. Когда были проверки в части, проверяющие всегда отмечали великолепное состояние оружия. Майор млел от удовольствия, считая это своей личной заслугой.
В то время было модным знакомство с девушками по переписке. Так и у Алексея с товарищами оказалось несколько писем от девушек, которые хотели завести дружбу с солдатом. В конвертах лежали фотографии. Алексею понравилось одно письмо и девушка на фото. Она была симпатичная кудрявая шатенка с большими светлыми глазами. Умное, приветливое лицо. Он написал. Быстро получил ответ, и переписка началась. Так появилась Зоя. За два года службы они уже так через письма привыкли друг к другу, что уже явно вырисовывался бог новобрачных Гименей.
Служба на Сахалине запомнилась красной икрой и рыбой. Наелся на всю оставшуюся жизнь. В 76 км от Корсакова был японский остров Хоккайдо. Холодный, на котором солнце бывало считаные разы в год. Однажды старослужащий старшина Шевченко рассказал ему интересный случай. Как-то случилась авария на ТЭЦ — и весь Южный Сахалин погас. А в это время в воздухе был наш пограничный самолёт с дозором. И лётчик, когда приземлился, доложил начальству, что видел странное явление: когда погасли огни Южного Сахалина, одновременно погасли огни японского острова Хоккайдо. Решили провести эксперимент. Через несколько дней лётчик опять поднялся в небо, по его команде отключили рубильники — и всё повторилось. Погас Сахалин и Хоккайдо. По его команде включили рубильники — и загорелись огни Южного Сахалина и Хоккайдо. Всё стало ясно. Досада взяла — это ж сколько лет японские милитаристы питались за счёт нашей ТЭЦ. Стали искать и нашли под землёй уходящий на дно моря толстый кабель. Отрубили его, конечно. Халява у японцев кончилась.
Подошло время дембеля. Золотая пора у каждого солдата. Домой летел самолётом — как белый человек, никакой тебе качки. Зое в письме пообещал, что, как только демобилизуется, приедет к ней в Волгоград. Дома его встретили радостно, отец сказал, что невесту ему тут присмотрел хорошую. Но Алексей рассказал про Зою и попросил отца поехать с ним вместе, устроить что-то вроде официального сватовства. Отец не отказал. Да и ехать недалёко — одна ночь в поезде. Дали Зое телеграмму, чтоб встречала. Поезд подошёл к перрону. Алексей, весёлый и взволнованный, смотрел в окно, искал её среди встречавших; отец стоял уже наготове, чтобы выходить. Вдруг Алексей заметался по купе, лицо его неожиданно стало красным, и на нём проступил ужас и смятение.
— Чего ты? — удивился отец.
— Вон она, в голубом платье, — показал Алексей рукой.
Отец посмотрел. Около вагона стояла миловидная невысокая девушка. Грудь её была вывернута вперёд колесом, а на спине торчал большой горб. Ноги росли, казалось, прямо от груди, а руки висели длинными плетьми чуть не до пола. Отец растерялся.
— Это она? Ты не путаешь?
— Она.
— А ты не знал ничего, что ли? Она не рассказывала?
— Ну конечно, не знал. Я же её только на фото и видел. Одно лицо.
Уже весь народ вышел из вагона. Зоя в недоумении стояла и ждала.
— Ну, сын, раз приехали — надо выйти к ней. Пошли. Как-нибудь разберёмся. На деле разум явится.
Алексей не мог шелохнуться. Отец взял его за локоть и силой стал продвигать к выходу.
Вышли. Зоя радостно заулыбалась, хотела обнять и поцеловать Алексея, но он только протянул ей руку, отец тоже. Пожали руки, и Зоя сказала:
— Ну поехали ко мне, я и стол уже накрыла в честь долгожданной встречи.
Алексей, не глядя ни на кого, буркнул:
— Пойду куплю цветы. — И тут же быстро удалился в неизвестном направлении.
Отец, видя, как развиваются события, предложил Зое сесть на скамейку у вокзала и подождать его.
Зоя стала рассказывать о себе:
— Живу в отдельной квартире с младшей сестрой. Работаю я парикмахером. Меня уважают — клиентуры завались! Зарабатываю хорошо. — Она кокетливо поглядывала по сторонам и то и дело поправляла на себе красивое дорогое голубое платье. На шее у неё был такой же голубой газовый шарф, красиво оттеняющий её светлые глаза и золотистые волосы.
Отец смотрел на Зою, слушал и всё повторял:
— Так, значит… так, значит… — Время шло, Алексея всё не было. Отец понимал ситуацию, а вот Зоя, похоже, не очень. Она была молодая и очень самоуверенная.
Тут Зоя предложила:
— Давайте не будем ждать его и пойдём ко мне, он же адрес знает — найдёт.
Отец понял, что наступил решающий момент, собрался с силами и сказал:
— Вы, Зоечка, не обижайтесь, но, я так вижу, знакомство не состоялось — видно, не судьба. Давайте я вас немножко провожу, да мы поедем с сыном восвояси.
Зоя резко встала, на лице её было написано возмущение.
— Два года писала ему письма, надеялась, а он так подло поступил! Не надо меня провожать! — Разгневанная Зоя энергично пошагала прочь. Стало заметно, что она прихрамывает. Вскоре её трагический силуэт исчез за углом вокзала.
Отец тяжело вздохнул. Он сидел грустный и растерянный. Пот лился по лицу, как вода. Чуть дрожащей рукой достал платок, обтёрся и, глядя в пространство, сказал сам себе:
— Ну обманывать-то тоже не надо. Чего теперь обижаться. А я-то, старый дурак, вляпался в историю, в сваты решил записаться. Приехал туда, не знаю куда, — сватать того, не знаю кого. Ой, ну и дела!
Через некоторое время подошёл позорно дезертировавший с любовного фронта сын, виновато посмотрел на грустного отца и почему-то шёпотом сказал: — Обратный поезд через три часа, надо успеть купить билеты.
Каждый хочет любить —
И солдат, и моряк.
Каждый хочет иметь
И невесту, и друга...
* * *
А Зоя дождалась всё-таки своего счастья. Вышла замуж. Муж её любил, относился к ней нежно и ласково. Только жизнь у неё оказалась недолгой. Жаль.
Невеста
После лесотехнического техникума Алексея забрали в армию на срочную службу. Сначала повезли в Казахстан на уборку зерна. Пробыли там месяца три. Ребятам удалось кое-что заработать, и к тому моменту, когда призывников повезли дальше по нашей необъятной Родине, у каждого в кармане было сто, а у кого — и сто пятьдесят или двести рублей. Это были хорошие деньги для парней — по тем временам месячная зарплата. А один работящий хохол умудрился даже трудовой орден получить.
После окончания уборочной всех посадили в эшелон и поезд пошёл на восток. Куда везут — не говорили, так как не положено, но, судя по городам, какие проезжали, поезд шёл на Дальний Восток. Ехали долго-долго. Затомились. Офицер разрешал выходить на станциях. Отправляли гонца за бутылочкой винца. Главное, пронести незаметно от офицера. Иначе отнимал. "Не хватало пьяных дебошей мне тут с вами", — реквизировал бутылочку офицер и в тиши своего купе оприходовал её вечерком.
По дороге на Дальний Восток то и дело кого-то "покупали", то есть забирали по поданной заранее заявке в военные части, располагавшиеся по ходу следования. Наконец, отоспавшись и одурев от недели с лишним тряски в своих плацкартных вагонах, приехали во Владивосток. Рады были твёрдой земле под ногами и свежему, пропитанному океаном воздуху. Это было несказанное счастье после провонявших, тряских вагонов.
Их привезли в большой пересыльный пункт "Вторая речка". Поселили в бараках с деревянными нарами. Среди призывников были парни с разными специальностями. Ждали "покупателей". Забирали кого куда — в Уссурийск, в Ванино, во Владивосток.
Через неделю, после завтрака прозвучала команда: "Строиться! С вещами!". Выстроилась колонна в двести, а может, и в триста человек и пошагала на пароход до Сахалина. Вот и стало понятно, куда их так долго и муторно везли.
Весёлый карантин,
Мы завтра уплываем
На остров Сахалин.
Вот он, Корсаков (ударение на "а"). Южный Сахалин был российским, в 1905 году отошёл к Японии, а в 1945 году мы вернули свои земли и этот форпост назвали фамилией русского генерала Корсакова. "Покупатели" уже ждали. Новобранцев выстроили, и начались "торги". Офицеры выкрикивали: "Радисты есть?.. Механики есть?.. Водители есть?.. У кого стаж три года?.. У кого стаж два года?.. У кого стаж полтора года?".
Началось великое переселение народов. Кого куда. Алексей попал в Новоалександровск — тут же, на юге Сахалина.
Службу себе Алексей устроил непыльную. Когда он увидел оружие их военной части, его поразила ободранность и обшарпанность прикладов. А так как он закончил лесотехнический техникум, то умел работать с деревом и предложил начальнику части привести всё оружие в исключительно блестящий вид.
— Только мне понадобятся кое-какие материалы, отдельное помещение и время. Это быстро не делается.
Майор обрадовался:
— Пиши список — что нужно для реставрации; комната у тебя будет, и от военной подготовки тебя освобожу.
И целый год Алексей не спеша занимался сначала оружием, потом мебелью части, потом мебелью дома у начальства. Всё засияло. Когда были проверки в части, проверяющие всегда отмечали великолепное состояние оружия. Майор млел от удовольствия, считая это своей личной заслугой.
В то время было модным знакомство с девушками по переписке. Так и у Алексея с товарищами оказалось несколько писем от девушек, которые хотели завести дружбу с солдатом. В конвертах лежали фотографии. Алексею понравилось одно письмо и девушка на фото. Она была симпатичная кудрявая шатенка с большими светлыми глазами. Умное, приветливое лицо. Он написал. Быстро получил ответ, и переписка началась. Так появилась Зоя. За два года службы они уже так через письма привыкли друг к другу, что уже явно вырисовывался бог новобрачных Гименей.
Служба на Сахалине запомнилась красной икрой и рыбой. Наелся на всю оставшуюся жизнь. В 76 км от Корсакова был японский остров Хоккайдо. Холодный, на котором солнце бывало считаные разы в год. Однажды старослужащий старшина Шевченко рассказал ему интересный случай. Как-то случилась авария на ТЭЦ — и весь Южный Сахалин погас. А в это время в воздухе был наш пограничный самолёт с дозором. И лётчик, когда приземлился, доложил начальству, что видел странное явление: когда погасли огни Южного Сахалина, одновременно погасли огни японского острова Хоккайдо. Решили провести эксперимент. Через несколько дней лётчик опять поднялся в небо, по его команде отключили рубильники — и всё повторилось. Погас Сахалин и Хоккайдо. По его команде включили рубильники — и загорелись огни Южного Сахалина и Хоккайдо. Всё стало ясно. Досада взяла — это ж сколько лет японские милитаристы питались за счёт нашей ТЭЦ. Стали искать и нашли под землёй уходящий на дно моря толстый кабель. Отрубили его, конечно. Халява у японцев кончилась.
Подошло время дембеля. Золотая пора у каждого солдата. Домой летел самолётом — как белый человек, никакой тебе качки. Зое в письме пообещал, что, как только демобилизуется, приедет к ней в Волгоград. Дома его встретили радостно, отец сказал, что невесту ему тут присмотрел хорошую. Но Алексей рассказал про Зою и попросил отца поехать с ним вместе, устроить что-то вроде официального сватовства. Отец не отказал. Да и ехать недалёко — одна ночь в поезде. Дали Зое телеграмму, чтоб встречала. Поезд подошёл к перрону. Алексей, весёлый и взволнованный, смотрел в окно, искал её среди встречавших; отец стоял уже наготове, чтобы выходить. Вдруг Алексей заметался по купе, лицо его неожиданно стало красным, и на нём проступил ужас и смятение.
— Чего ты? — удивился отец.
— Вон она, в голубом платье, — показал Алексей рукой.
Отец посмотрел. Около вагона стояла миловидная невысокая девушка. Грудь её была вывернута вперёд колесом, а на спине торчал большой горб. Ноги росли, казалось, прямо от груди, а руки висели длинными плетьми чуть не до пола. Отец растерялся.
— Это она? Ты не путаешь?
— Она.
— А ты не знал ничего, что ли? Она не рассказывала?
— Ну конечно, не знал. Я же её только на фото и видел. Одно лицо.
Уже весь народ вышел из вагона. Зоя в недоумении стояла и ждала.
— Ну, сын, раз приехали — надо выйти к ней. Пошли. Как-нибудь разберёмся. На деле разум явится.
Алексей не мог шелохнуться. Отец взял его за локоть и силой стал продвигать к выходу.
Вышли. Зоя радостно заулыбалась, хотела обнять и поцеловать Алексея, но он только протянул ей руку, отец тоже. Пожали руки, и Зоя сказала:
— Ну поехали ко мне, я и стол уже накрыла в честь долгожданной встречи.
Алексей, не глядя ни на кого, буркнул:
— Пойду куплю цветы. — И тут же быстро удалился в неизвестном направлении.
Отец, видя, как развиваются события, предложил Зое сесть на скамейку у вокзала и подождать его.
Зоя стала рассказывать о себе:
— Живу в отдельной квартире с младшей сестрой. Работаю я парикмахером. Меня уважают — клиентуры завались! Зарабатываю хорошо. — Она кокетливо поглядывала по сторонам и то и дело поправляла на себе красивое дорогое голубое платье. На шее у неё был такой же голубой газовый шарф, красиво оттеняющий её светлые глаза и золотистые волосы.
Отец смотрел на Зою, слушал и всё повторял:
— Так, значит… так, значит… — Время шло, Алексея всё не было. Отец понимал ситуацию, а вот Зоя, похоже, не очень. Она была молодая и очень самоуверенная.
Тут Зоя предложила:
— Давайте не будем ждать его и пойдём ко мне, он же адрес знает — найдёт.
Отец понял, что наступил решающий момент, собрался с силами и сказал:
— Вы, Зоечка, не обижайтесь, но, я так вижу, знакомство не состоялось — видно, не судьба. Давайте я вас немножко провожу, да мы поедем с сыном восвояси.
Зоя резко встала, на лице её было написано возмущение.
— Два года писала ему письма, надеялась, а он так подло поступил! Не надо меня провожать! — Разгневанная Зоя энергично пошагала прочь. Стало заметно, что она прихрамывает. Вскоре её трагический силуэт исчез за углом вокзала.
Отец тяжело вздохнул. Он сидел грустный и растерянный. Пот лился по лицу, как вода. Чуть дрожащей рукой достал платок, обтёрся и, глядя в пространство, сказал сам себе:
— Ну обманывать-то тоже не надо. Чего теперь обижаться. А я-то, старый дурак, вляпался в историю, в сваты решил записаться. Приехал туда, не знаю куда, — сватать того, не знаю кого. Ой, ну и дела!
Через некоторое время подошёл позорно дезертировавший с любовного фронта сын, виновато посмотрел на грустного отца и почему-то шёпотом сказал: — Обратный поезд через три часа, надо успеть купить билеты.
И солдат, и моряк.
Каждый хочет иметь
И невесту, и друга...
* * *
